Доктор Комаровский и социология медицины

Так случилось, что социология медицины у нас не слишком развита – некоторые статьи появляются, но их мало, соответствующих разделов в учебниках мне встретить не довелось, а о наличии спецкурсов я судить не берусь – может, в медицинских вузах они и есть, но в остальных – я не встречал. И это в то время, как для западной социологии эта тема довольно разработана, и часто встречается в учебниках.

Если кратко охарактеризовать основной фокус социологии медицины, то это дисциплина о том, как люди себя ведут, сталкиваясь со сферой здравоохранения, как определяют степень своей болезни и способы их лечения (самостоятельно или обращаясь к специалистам) и т.д. На мой взгляд, у нас эта тема оказалась наиболее раскрытой в работах и деятельности получившего известность в последнее время детского врача Евгения Комаровского.

Во многом благодаря ему можно понять, что существенная часть наших (в том числе и врачебных) представлений о здоровье и медицине – мифы. Например, такие вещи, как горчичники, банки, те или иные лекарства и/или способы их использования, хотя и распространены, но не имеют доказанного медицинского эффекта, а иногда и просто противоречат здравому смыслу – просто мы привыкли их использовать. И не задумываемся о «механике процесса», полагаясь и возлагая ответственность за наше здоровье на «специалиста».

С другой стороны, им неожиданным для многих образом осмысливается роль врача и медицинских заведений. Так, показательной в этом смысле оказывается тезис о том, что «история болезни пишется для прокурора». Речь идет о том (и это характерно не только для отечественной медицины), что ключевая задача врача состоит не только и не столько в том, чтобы помочь пациенту, а в том, чтобы минимизировать собственную ответственность за результаты своей деятельности. Поэтому и пишутся тонны сопроводительных бумаг и справок, поэтому и назначаются лекарства «на всякий случай». Отличие же нашей медицины от западной страховой состоит в том, что там страховые компании, оплачивая медицинские страховки, интересуются правильностью постановки диагноза, для чего принципиальными оказываются диагностические процедуры. У нас же остается возможность для назначения лекарств по большому счету для успокоения совести пациентов или их родственников – «мы что-то делаем – лечим дорогих родных или лечимся сами». Благо, фармацевтический рынок (один из наиболее коррумпированных) открывает для этого массу возможностей – покупай что хочешь и лечись чем угодно и сколько «душа пожелает» – в буквальном смысле душа, а не тело. Врач с удовольствием назначит – он «лечит», а не бездействует, и это ему зачтется и пациентами, и (в случае чего) «прокурором».

Поэтому, социология медицины оказывается, на мой взгляд, весьма востребованной не только в среде профессиональных социологов, но и «широкой общественностью».