Нынешний «майдан» и происходящее вокруг вполне справедливо заслуживают
сравнения со становлением (гражданского) общества – многие сейчас пишут об
этом. «Майдан», как и революции 18-19 веков действительно оказывается тем, что
делает общество «видимым». Общество как самостоятельная и самоорганизующаяся
сущность заявляет о себе, ломая представления о социальном порядке как
результате воли определенных правителей или (определенного) государства. (И только непонимание этого провоцирует призывы
к оппозиции «убрать людей с улицы», как будто оппозиция что-то может сделать в
этой ситуации.) Другими словами, «общество есть». Мы увидели его, вероятно,
так же, как и во времена возникновения социологии. Соответственно, так же, как
и тогда, имеет смысл в очередной раз проникнуться необходимостью его изучать.
Понимая этот «вызов» буквально, социологи, психологи, антропологи изучают
феномен «майдана», состав его участников, коллеги-историки запустили проект
«устной истории майдана» и т.д. Это все, без сомнения, очень важно и нужно, но хотелось
бы сказать немного о другом.
О том, что есть общество вне столь интересного и заслуженно вызывающего
уважение «майдана», а сам «майдан» переплетен с ним множеством контекстов,
является выражением множества социальных различий: «восток» против «запада»,
«украинский язык» против «русского», «образованные» против «без в/о»,
«молодежь» против «старшего поколения», «бюджетники» против «предпринимателей»,
«интернет» против «телевизора», «facebook» против «vkontakte»
и т.д. Где-то эти различия стираются,
где-то накладываются друг на друга и усиливаются. Основная задача социологии
сейчас, на мой взгляд, состоит в том, чтобы иметь в виду, что после «майдана» эти
и другие различия не перестанут существовать, воспроизводя две, три, пять,
десять Украин. Здесь для социологии открывается возможность наконец-то
осуществить свою социально-технологическую функцию: изучив природу и причины
указанных различий, предложить способы нахождения взаимопонимания между теми,
кто оказался ими расколот. На уровне здравого смысла это уже происходит:
использование русского языка в обращении к жителям востока, перевод разговора с
темы «Европа или Россия» на вопросы справедливости и прав человека и т.д.
Однако как мне кажется, все это лишь вершина «культурного айсберга». Так,
например, мне как исследователю крайне интересен вопрос, почему одни считают
проявление несправедливости каким-то «стихийным бедствием», которое нужно
перетерпеть («так уж устроен этот мир»), а другие – явлением недопустимым?
Почему для одних компромисс является признаком слабости, а для других – силы?
Да и более обыденные вещи – почему одни считают ниже своего достоинства поднять
выпавшую из кармана мелочь и покупать одежду в секонд-хенде, но при этом откладывают
целый год из своей небольшой зарплаты, чтобы устроить, например, пышную встречу
нового года за 15 тыс. грн., а другие этого не делают? И таких «почему»
накопилось очень много. Но самое интересное – как эти, столь разные люди могут
жить не только в одной стране, но в одном городе, в одном доме, на одной
лестничной клетке, существуя при этом в совершенно разных мирах?
Для меня лично и, как оказалось, для моих знакомых тоже, нынешний
«майдан» в очередной раз заставил удивиться, вопрошая, кто все те люди, которые
думают иначе? (Мы-то, каждый в своем
кругу, привыкли соглашаться друг с другом.) Почему они так думают? Тут уж
не могу поверить во всемогущество пропаганды (все-таки не в России живем) – а
значит, причины глубже. Следовательно, кто если не социологи могут попытаться
ответить на эти вопросы? Вопросы, имеющие смысл вне и помимо «майдана», но
актуализированные именно сейчас.
Сообщения
